Киселева Алевтина Сергеевна, родилась 13 февраля 1929 года в деревне Пришвино Дубровского сельсовета. Семья была большая – восемь человек. Четверо детей, папа, мама, бабушка и дедушка. Окончила 6 классов в Дубровской семилетней школе. За хорошую учебу и поведение была награждена «Похвальной грамотой». Папа Алевтины Сергеевны был человек образованный, работал учителем, но так как зарплата была маленькой, пришлось бросить работу и три года учиться на столяра. Столяром он был очень хорошим, мог сделать всю мебель. По натуре – весёлый, трудолюбивый, занимал в колхозе руководящую должность. Зима 1940 года была очень суровая, морозы достигали до 45 градусов. Сады все померзли и наводили своим видом на душе печаль. До войны жизнь в колхозе была очень трудная, в колхозе зарабатывали очень мало, хотя трудодней вырабатывали много. Хлеба не хватало, а который пекли – добавляли в тесто картофель или овощи из огорода. Народ жил очень бедно, не мене трех четвертей урожая нужно было отдать государству, а себе то, что останется.
Летом 1941 года Алевтине Сергеевне было 13 лет. Воспоминание о войне: «Это день я очень хорошо запомнила. Было воскресенье, погода сутра и весь этот злопамятный день была хорошая. Ярко светило солнце, ничто не предвещало беды. Папа решил накопать торфа, ведь дров на зиму всегда было мало. Кустов почти не было, вся земля была распахана и засеяна. Луга косили в колхоз, ведь скота было много. Мама много лет работала дояркой, яс ней ходила помогать с десяти лет. Итак, мы копали торф в болоте за деревней Санёво. Папа нарезал его лопатой в яме, а мы с мамой и братом Мишей относили эти кирпичики в сторону, на чистое место и оставляли на просушку в виде буквы «П». Народу на этом болоте было порядочно, все заготавливали себе топливо на зиму. И вот перед обедом или после обеда, хорошо сейчас не помню, кто-то сказал, что немцы напали на нашу страну. Весь народ, в том числе и мы, бросили работу и быстро пошли домой, не веря в то, что слышали. Все плакали, собирались толпами на улице, обсуждали и были уверены, что мы непобедимы. Мы очень плакали, что нашего папу заберут на войну, как мы будем жить, продолжать работать в колхозе и дома. В этот год мы с братом Мишей начали работать в колхозе, возили навоз на поля. За день мы – ребята, успевали свезти по десять и более возов.
Началась мобилизация людей на фронт. Уходили наши земляки, все плакали, говорили хорошие пожелания. Большинство из них не вернулись домой. В начале июля начали через деревню проезжать беженцы, которые уже столкнулись с войной. К нам из Пушкинских гор приехал дядя Гриша и его два брата на трех подводах – немцы стали бомбить Пушгоры, станцию Тригорское. До войны около Пушгор проходила железная дорога, она была проложена от Опочки до Острова. И вот через наше Пришвино стали проходить красноармейцы без оружия, грязные небритые, просили еды. Очень было страшно, мы боялись, что и папу заберут на войну. И вот этот день настал, пришла повестка «16 июля явиться с вещами». В этот день вся деревня гудела, на улице были стар и млад. Провожали десять мужчин, плакали женщины, дети и все кто оставался дома. Мы с мамой провожали папу до Дубров. Там стояло много подвод, съехались мобилизованные со всего сельсовета. Подводы пошли в город Новоржев. Мы с мамой пошли сзади, но потом приказали всем мобилизованным сесть на телеги и ехать быстрее. Почему быстрее? Да потому, что раздавались оружейные раскаты со стороны Опочки. В Дубровах везде висели лозунги «Враг будет разбит – победа будет за нами!», но еще за неделю распределили лошадей, чтобы выселяться.
В этот вечер было особенно страшно. Из нашего леса пускали ракеты, потом мы узнали, что там наши солдаты заняли оборону. Мы долго не ложились спать, лошадь и телега стояли на придворке. Была собрана одежда и еда, на случай, если надо будет куда-то ехать. Примерно часа в 2-3 ночи стало так грохотать, стали так стрелять, что мы разом вскочили и решили ехать за «маяк» в деревню Липовик, там за горой было безопаснее. В доме осталась одна бабушка – дом сторожить. И вот когда ехали около маяка , мы увидели страшную картину – горела деревня Хорёво, летели красные снаряды. Там шел бой. Всё было очень страшно, дети плакали. Мы приехали в Липовик, а вечером поехали назад – узнали, что всё население деревни и скот находится за речкой, напротив деревни. Нам осталось местечко у самого края, у брода через речку. Хотели выкопать окоп, но наткнулись на камень, ничего не получилось. Ночь провели в сарае, а наутро я решила сходить проведать бабушку. По дороге из-за поворота я увидела двух человек, очень испугалась и не могла ног сдвинуть с места. Это были два немецких солдата, обвешанные разным оружием. Понемногу мои босые ноги оторвались от земли и я тихо-тихо пошла домой, благо дом был близко. Придя домой, я стала рассказывать всё бабушке, как вдруг они входят к нам в дом. Обыскали дом, нашли в бидонах мёд, спрятанный бабушкой в печку, и ещё что-то и забрав всё с собой, ушли. Я вернулась за речку.
Через день или два мы вернулись домой и стали «жить при немцах». В Дубровах немцы организовали волость, стали поступать распоряжения, как нам жить дальше, назначили старосту, поделили посевы. Урожай был хороший, мы с мамой, бабушкой и тетей Сашей стали ходить жать. Дедушка пас гусей, потом немцы всех гусей постреляли. К вечеру бабушка уходила с поля домой убираться и доить корову, да и малыши были одни дома. А мы с мамой жали до тех пор, пока солнце не опустится за «маяк». Спина болит, пот заливает лицо, ноги все в царапинах, жара невыносимая. После жатвы, собирали в снопы, ставили в стоянки и по сумеркам шли к реке умываться. Ужин дома ждал. А что было: лук с квасом, молоко, мёд. Но молоко было до тех пор, пока немцы не отобрали у нас корову. Тут стало плохо. В семье были маленькие дети, Тасеньке, самой маленькой, всего один год. Выручал мёд, носили продавать его в Новоржев. Немцы покупали, а некоторые – отбирали.
В тяготах, в труде, в терпении проходили годы. Третий год оккупации был самым страшным. Немцы отступали, зверели. Забирали молодежь, угоняли в Германию. Они создавали оборонительную линию «Пантера» и она проходила как раз по нашему полю. Гоняли нас на вырубку кустов, строить проволочные заграждения. При отступлении немцы выгнали нас из домов и отправляли в свой тыл, но отступление их было очень скорым и им стало не до нас.
Пережито очень многое – страдание, мучения, страх войны. Наш папа остался жив, он вернулся осенью 1946 года. Я училась в 8 классе Пушкиногорской средней школы. Закончила школу, поступила в педагогический институт. Отработала в школе сорок лет. В 1953 году вышла замуж. Родились дочери Таня и Ира».
Алевтина Сергеевна Киселева умерла на 78 году жизни 19 января 2008 года.